Живопись и скульптура постоянно менялись, и если говорить об их гиперреальности, то тенденции 20-х годов XX века (в особенности это относится к немецкой так называемой новой вещественности) с новой силой проявились во второй половине 1960-х годов. Так же, как в 1920-е годы, западное искусство обращается к грубоватым формам реального мира. Но «суровый стиль» советского искусства постулирует неореализм, иначе, дает возможность живописи соприкоснуться с абстрактной формульностью модернистского искусства. Однако следствие стремлений продемонстрировать гиперматериальную, гиперболизированную реальность в 60-е годы XX века выходит одним и тем же всюду, и, к примеру, Гелий Коржев не так чтобы очень отличается от Филипа Пёрлстайна. В 1960-х годах взятая крупным планом реальность всюду изумляет неестественной фактурой.
То и дело она создана глянцевой, блестящей, пример тому — работы Ричарда Эстеса, фотореалиста, зачастую воспроизводящего непростые отражения в магазинных витринах. И сегодня, когда мы имеем объемный перечень компьютерных эффектов, нам известно, как это называть и к чему относить. В 1960-е годы, не ориентируясь на живопись новой вещественности, фактуры художественного искусства находят себя, а также выраженную посредством их реальность, в качестве гомогенного синтетического субстрата.
Появляются в то же время и способы бегства от такой синтетики, и здесь арте повера находится в числе первых, надо сказать, сразу после арте повера — концептуализм, или безобъектное искусство, а кроме того, заявляет о себе вероятный уход в дебри истории либо бессознательного. Как пример последнего — творчество Рональда Брукса Китая, американца, что в 50-е годы XX века избрал местом жительства Европу, там он учился живописи сперва в Вене, затем в Лондоне и первенствовал в группе живописцев, чьи имена ассоциируются с поп-артом.
Сергей Никифоров / переложение гл. «Фигуративная живопись и скульптура» из кн. Е. Андреевой «Постмодернизм» /