Именно на интеллектуальной почве зиждется литература Сигизмунда Кржижановского, именно интеллект поставлен здесь во главу угла, и, несмотря на некоторые реалистические, либо полуфантастические, либо сюрреалистические и подобные этим вливания со стороны — всего лишь вливания, схемы, зарисовки, — несмотря на эти необязательные компоненты творчества, интеллект является здесь опорой, хребтом, основой основ, и тем обнаруживает ценность и непохожесть на всё иное. И эта ценность и эта непохожесть литературы Сигизмунда Кржижановского ставят его на особое место в цеху литераторов — на место представителя интеллектуальной литературы, но настолько интеллектуальной и непохожей на какую-либо иную, что, видимо, для этой литературы придётся подыскать свой термин.
Но ты его уже знаешь: интеллектуализм, другого быть не может. И, рассуждая так дальше, ты подразделяешь уже вот найденный интеллектуализм, читая всё новые произведения Сигизмунда Кржижановского. Ведь наподобие того, как подразделяются иные литературные направления, к примеру, реализм (он может быть критическим, психологическим, социалистическим), интеллектуализм подразделяется также, тем более подразделяется! И ты подразделяешь, чтобы лучше его понимать, — ты видишь, что «Клуб убийц Букв», пожалуй, во многом оказывается близким к сюрреализму, не своей основой, а, что ли, своей поверхностью, поэтому ты его, наверное, справедливо относишь к сюрреалистическому интеллектуализму… Ты переходишь к самому произведению: понимаешь ли ты, о чём «Клуб убийц Букв»?
Признаёшься, ты понимаешь поначалу с трудом. Фабула в этом произведении довольно сложна, если это уместно, можно перефразировать здесь известное выражение, которое будет выглядеть так: мудрствуя лукаво. Лукаво мудрствуя, автор повествует, устами своих героев, о разных событиях — например, о Роли в её связи с шекспировским Гамлетом, далее, о загадочных людях эксах, которыми управляют при помощи научных разработок и которые отделены от своей психики, а их мышцы выполняют нужные правительству действия. Сюжет про эксов антиутопичен, но, опять же, антиутопия здесь не является основой; по уже намеченной идее, эту часть произведения ты, видимое дело, справедливо относишь к антиутопическому интеллектуализму. Люди, которые не имеют воли и выполняют механические движения, как раньше, так и позже встречались на страницах книг, например таких, как «Мы» Евгения Замятина и «План побега» Адольфо Биой Касареса. Но ты же видишь, что отличает сюжет из «Клуба убийц Букв» от иных подобных сюжетов почва, на которой сюжет про эксов как бы вырастает и предстаёт во всей красе.
Но ты рад это видеть, ты буквально счастлив! Ты отмечаешь, ты не устаёшь отмечать нетипичность, оригинальность и почву, не похожую ни на что. Сюжеты про Роль, про загадочных эксов, другие, — ветвятся, словно отпочковываются от ствола, потом снова следует ствол — то есть общий сюжет, объединяющий все остальные, все отходящие от него ветви, в одно литературное произведение. Ты, возможно, что-то возьмёшь из этого стиля, из этой почвы, из этой благодатной почвы, на которой может вырасти твоя нетипичная и оригинальная литература. Твоя литература небытия.
Сергей Никифоров, 2011