Первый свой матч на чемпионате эта команда выиграет 2:1. Это будет неожиданностью, приятной для её поклонников, и неприятной для людей — низложенных. Следующий матч она выиграет с таким же счётом. Последующий — с идентичным. Станут говорить о <команде одного счёта> и <заколдованных числах на табло>. Станут говорить корреспонденты и комментаторы — сначала, все остальные — потом, иначе — сейчас.
И вот команда выходит из группы; на очереди раунд плей-офф; игра — хоккей; корреспондент газеты <Спортивный вестник> решает выяснить у аутсайдера (коим является команда), на какой та рассчитывает счёт.
- Разумеется, 2:1, — уверен её тренер.
- В чью пользу? — сомневается корреспондент.
- Разумеется, в нашу, — тренер.
- Ну так вы же играете с фаворитом! — поражён корреспондент.
А тренер молча пожимает плечами, как бы говоря: <Ну и что?> И уходит на тренировку. Очень скоро игра. Корреспондент не знает, что и думать; он ожидал услышать уверения тренера, что всё ранее произошедшее — удачное стечение обстоятельств, какие-то оправдания, какие-то слова, а тут — словно приговор сильнейшего, и кому — фавориту! Корреспондент пишет недоумённую статью…
<Сегодня, на тренировке команды, обыгравшей всех соперников со счётом 2:1, я был свидетелем прекрасной игры и уверенного настроения хоккеистов, подаривших нам всем долгожданную сенсацию. Её тренер - человек в хоккейных кругах довольно новый, однако не сомневающийся в дальнейших успехах победивших так просто игроков. Это тем более удивительно, что соперниками аутсайдера уже будут не те славные команды-середняки, поверженные все с одинаковым счётом 2:1.
Итак, что нас ждёт: продолжение захватывающего спектакля, когда фавориты дают дорогу молодым, или фаворит не посмотрит на достижения молодых и сам пойдёт вперёд? Ответ на этот вопрос мы получим уже завтра, когда на лёд выйдут две хоккейные дружины: фаворит и ..? Кстати, какой счёт - 2:1?>
2:1, как планировалось и прогнозировалось. Но, как же, ведь это игра, неужели возможно заранее угадывать счёт!? Невероятная схема, чудо чудес и так же далее — корреспондент газеты <Спортивный вестник>, наравне с другими не зная, пописывал репортажи о том, как чудо-команда, неудачник по определению, записной аутсайдер — взял да и выиграл чемпионат. И как: 2:1, 2:1, 2:1, 2:1… <Боже, такая вероятность бывает в одном случае из десяти миллионов. Нет, гораздо больше! И не миллионов, а миллиардов в степени! Это надо подсчитать, нужна точность, надо привлечь специалистов из всех областей…>
- Вы будете писать о том, как это произошло, — даёт указание редактор. Главный!
- Простите? — выходит из важного размышления корреспондент. Корреспондент всемирного <Спортивного вестника>.
- Благодаря вашим статьям наш тираж увеличился вдвое, и теперь охватывает максимально возможный глобус! Я рассчитываю на вас…
- Да. Не подведу, — журналист газеты (и не только, телевидение — страшный паразит на его цитатах, на его популярности) принимается за расследование. Газета выходит во всех странах мира, за исключением небольших и незначительных. С тех пор, как произошла глобализация мира, Главный редактор <Спортивного вестника> — международный Президент Планеты. Планета любит поиграть; спорт это делает профессионально; масс-медиа задаёт тон. Каких-то пятьдесят, может, сто лет назад это казалось фантастикой, в это не верили, сейчас же не верят, что было иначе. У Главного редактора все рычаги власти, корреспонденты — самые популярные люди на Земле. Конечно, журналисты склонны обманывать публику, но Газета — определённо: Закон.
<Эта тёмная лошадка команда-мечта, - вынашивает <ух важно, жду - не подведу> (до гроба) журналист. — Проверки по линиям Интерпола, разведуправлений, служб безопасности, пользы не принесли. Тёмная команда как-то возникла на свету. Так посмотрим, какие тайны она сможет открыть человеку-невидимке. Хотя бы эту: 2:1. Человек-невидимка прячется в раздевалке. И по результатам расследования — представляет статью>.
Зрители у родных экранов могли бы увидеть репортаж, трансляцию — вместо захватывающего зрелища придётся листать газету. Закон жесток, особенно — к получателю информации: в будущем уголовное право запрещает продавать неопределённую информацию, не определённую установленным Законом классификатором. Спортивная загадка — явление узаконенное. Но загадка — счёт, а дальше — неизвестность. Подразумевается, эта неизвестность, само её расследование — запрещённая Законом информация. Ладно бы обычный маленький человек, который может и затеряться, а то в детективах известный повсюду журналист! Статья по результатам расследования, публикуемая в печати, напротив, отвечает требованиям Закона — определённости и классификации товара. Юридическое право не могло не прийти за столетия своего существования в условиях товарного произвола к жестокому наказанию за <недобросовестную конкуренцию в сфере продажи информации, а также другого товара, который классифицируется неверно, либо неопределённо>.
И, вот она, характеристика надгробия: законность, механистичность, бессердечность, — отборные, совершенные грани, но образующие страшное и безотказное приспособление. Приспособление, безусловно, убивает; производит регулирование, приспосабливая всё живое к неживому. Неизбежно, оно будет приспосабливать — и спортивные величины, и журналиста — и звёздного <Спортивного вестника>. И будет убивать…
Не популярным да важным людям догадываться приходится, как бы он туда пролез: наверно, дал взятку охране, или пригрозил, или же ввёл в заблуждение — журналисты скрывают как, — и вот наш журналист тайно схоронился за хоккейными воротами, за их сеткой, в углу раздевалки. <Я действительно намерен написать самую важную в своей жизни статью… - чуть дышит он. - Я должен показать миру, что мир ещё так мало понимает, должен! И стану героем, основателем новой науки, моим именем будут называть не людей, этих жалких обывателей, а народы… были же примеры! По-моему, узбеки…> Итак, журналист ассоциирует себя то с Александром Македонским, то с Ромулом, то и с Узбеком, ханом, о котором он ничего не знает, но ему приятно всё-таки воздвигнуть себе мысленный престол!.. — А, кстати, какая у него кровь, голубая?
В раздевалке случается марширование… гренадеры… зевсы! марсы! — идут с тренировки игроки: все как один, команда-мечта! У всех и одинаковая форма, и одни выражения лиц, и они лоснятся от выигранных матчей, — будущность! Солдаты идеальные! Корреспондент вздрагивает от подобных мыслей, от удовольствия, задевая сетку хоккейных ворот (ах… ни один игрок этого не видит, не… придётся стать сурком).
Тут корреспондента сковывает страх, — если его заметят? Что будет, куда ему идти, как объясняться? Нет, лучше об этом не думать, — журналиста начинает трясти; надо сохранять определённый план, — если его заметят, ему уже никогда статью не написать. Просто любопытно наблюдать и не пасовать перед этими громилами: кто они и кто он? — ведь даже если заметят, дело втайне замнут — только мир потеряет — журналист-то, как же, высшего уровня! Хоккеисты — только игроки, им положено только побеждать…
Но почему-то хоккеисты, усевшись рядом близко с сеткой, рассуждают:
- Шеф, нам положено самое лучшее мясо. Мы — самая лучшая команда, и даже на деньги мы не можем купить… — то нападающий.
- Когда, шеф? Ты обещал… — то вратарь.
<Что они имеют в виду? - недоумевает журналист. - Какое ещё мясо? У них вагонами измеряются деньги (впрочем, как и у меня), какие ещё заботы??>
- Будет, будет, — тренер, явно, в курсе дела. — Сегодня нам опять не повезло. Важные персоны не гуляют одни, а если гуляют, то на виду. Но есть исключения, например, один наш уважаемый корреспондент, который вышел сегодня, без охраны, в районе нашей хоккейной базы. Если это так — а доносчики не будут врать, здесь крутятся деньги — мы должны его поймать. Задействованы наши селекционеры…
<Что будет? Отлов меня?! - содрогается от ужаса корреспондент. - Какие ещё доносчики, к чёрту?! А селекционеры - они занимаются не своими делами?? Я обязательно доложу Главному редактору - их накажут, им дадут по шее!!..>
Хоккейная сетка вздрагивает от небывалого возбуждения и ужаса корреспондента. (Вот оно, сообщение о нахождении, его совершенно неожиданно обнаруживают хоккеисты; они все обступают сетку; журналист закрывает глаза…)
- Я чувствую мясо, шеф! — говорит команда как один. (И это слышит затаившийся обнаруженный журналист. Позади — стена, и никуда не убежать, он в углу!)
- Я же говорил, что когда-нибудь нам должно повезти, — голос тренера, шефа… каннибалов!!
- За что и почему, я не такой уж вкусный!? — ух, бедный поросёнок на убое, вдруг поняв, что надо действовать, кричит тоненьким голосом весь уменьшившийся журналист; к нему тянутся руки… громил, и грозный голос тренера, шефа потрясает:
- Угощайтесь живым, неживые мертвецы!
- Подождите, я всё объясню, почему?!! — но голос журналиста тонет во всеобщем ликовании, кто-то рвёт его пиджак, его рубашку, он остаётся без штанов…
- Это потому, что у тебя заводная кровь — топливо! Для чемпионов! — слышен только голос тренера, а потом, а потом руки, эти мёртвые руки рвут журналиста на части, а пока он орёт, эти руки подносят ко ртам куски его тела, его пальцы, наконец, его мозги…
Всё должно быть определено, — это правильно, юридически и практически. В неживом мире не живут живые люди, ибо человек здесь — не определён. Неизвестно что, неизвестно как — неизвестно только ему — о том, что его убьёт. Этот мир не изменится по виду: то же самое вроде, за исключением уничтоженного, которое было, которое уже не назвать. Механические зомби съедают мир — тот, беспокойный, живой. Всё запрограммировано, ничего не должно остаться.
Ещё до смерти журналиста станут поговаривать о том, откуда эта команда взялась — но, в принципе, это людям не интересно (интересно, сколько среди них настоящих людей?) — и интрига завяжется только вокруг счёта. Очень странный психологически счёт — 2:1. Всё, что нужно для победы? Для того, чтобы не тратить чрезмерных сил? И не вызывать излишние подозрения, обыгрывая наверняка всухую? Как бы оставляя интригу, но неизменно её хороня. Один счёт, который никогда не меняется.
…только чавканье разносится по раздевалке, и идёт дальше: в город, на улицы, в края, где промышляют голодные зомби, где не должно остаться ничего.