Но были руководители и воспитатели! В школах ребят учили тому, что общество на Уррасе несправедливое и плохое, а на Анарресе, конечно, наоборот. Так воспитывали людей. Когда Шевек был мальчишкой, он с другими ребятами играл в тюрьму (о которой они узнали из урока истории; тюрем на Анарресе не было). Ребята были умны не по годам. Они понимали, что есть свобода, что это ответственность, без которой не бывает выбора, что если нет ответственности – нет и свободы, а лишь принуждение и повиновение. Конечно, они не хотели жить в тюрьме. Но что такое государство, как не большая тюрьма, заключающая в себя всё общество, каждого его члена?
Когда Шевек стал молодым человеком, он выполнял специальные трудовые повинности, например, добывал руду. Потом он работал в Региональном Институте. А затем отправился в центр Анарреса — город Аббенай. Он стал учёным… правда, как и другие анаррести, он периодически мобилизовывался на чёрные работы.
Долгое время Шевек жил во внутренней изоляции, так как он был необщительным и очень отличался от других анаррести: он чувствовал себя одиноким и непохожим на других людей в этом мире… Но потом он полюбил девушку и они стали жить в одном бараке… Потом у них родился ребёнок… А потом вредный Сабул (его научный руководитель) вышвырнул его из Института. Наконец, Шевек покинул Анаррес…
На Уррасе Шевеку выделяют отдельную квартиру. К нему приходит слуга, чтобы застелить постель. Слуга ведёт себя странно, но выглядит, как анаррести. Затем приходят люди, явно принадлежащие к классу привилегированных, и Шевек отмечает противоположное: они ведут себя, как анаррести, но выглядят, как иные существа. Они — учёные-физики (как и Шевек). В разговоре с ними Шевек интересуется, есть ли на Уррасе женщины-учёные. Один из физиков ему отвечает пошло и низко о женщинах. И Шевеку приходится думать об одержимости этих людей, о жажде ими обладания.
Шевек, прибывший на Уррас для того, чтобы узнать о ней больше тех крох, которые можно узнать, живя на Анарресе. И Шевек начинает узнавать то, что хотел узнать. Он с удивлением отмечает, что уррасти не ленивы и нерадивы, как ему внушали на Анарресе, а, напротив, трудолюбивы. Выгода действует эффективнее проявленной инициативы.
Шевека возят по различным достопримечательностям Урраса и устраивают тёплые приёмы тоже не просто так: уррасти выгодно, чтобы он остался жить на их планете и как специалист в области темпоральной физики разработал для них прогрессивные технические теории. И Шевек работает над этими теориями, а также преподаёт в местных учебных центрах. Но вскоре замечает неладное в самом себе.
Что с ним происходит? Он обнаруживает, что утратил в себе нечто ценное, что отличало его от других физиков, это качество распознавания, которое позволяло отыскать самую суть вопроса, решить его, увидеть главное. Почему? Он жил в чудовищном мире! В этом мире даже учебник по экономике казался ему длинным повествованием о чём-то бредовом и несуразном. Он не мог его читать! Мог ли он понять, как существует капиталистический мир вокруг, когда весь этот мир был буквально пропитан, нашпигован абсурдом, кретинизмом, бессмыслицей? Нет, он мог только уяснить для себя одно: что мир вокруг построен на мелочности, на жадности, на самых ужасных качествах, которые есть в человеке. Но не на качествах, которые в нём тоже есть, но которые в этом мире не ценятся.
Эти качества Шевеку были знакомы с детства. Эти качества, пожалуй, знакомы всем с детства, особенно тем, кто родился при так называемом социализме, — так называемом, потому что он был не настоящим социализмом, он был, скорее, государственным капитализмом с социальным уклоном. Но это уже в прошлом. Как Шевека пугала мелочность на Уррасе, так она пугает тех, кто жил в своём детстве при государственном капитализме с социальным уклоном. Поскольку социального уклона почти что не осталось, и жадность, и наглость, и воровство, и узаконенный обман, — устойчивое впечатление, считаются уже не мерзостью, а нормой, даже чем-то нужным, необходимым, без чего сложно в жизни занять «тёплое местечко». Но где же лучшие качества, как честность, скромность, бескорыстие? Неужели они пропали и их не вернуть?
Сергей Никифоров, 2012
Страницы: 1 2