Как будто ничего общего не может быть между великим французским романистом Виктором Гюго, написавшим стандартного типа роман «Собор Парижской Богоматери», и гением постмодернистского толка, наркоманом и битником Уильямом Берроузом, написавшим абсолютно нестандартный, даже безумный рассказ «Призрачный шанс». Разумеется, кроме того, что оба они – писатели. Но у них всё же общего больше, чем кажется. Пусть один, Гюго – пессимист-романист, а другой, Берроуз – оптимист-модернист, их общее – то, что один переходит в другого, что они дополняют друг друга. Гюго рисует подлый и уничтожающий всё самое лучшее мир, а Берроуз уже его не рисует, он уже и так понимает, какой мир, что он из себя представляет. Берроуз зовёт на борьбу – и мощно, экстраверсивно зовёт.
Виктор Гюго абсолютно понятен, — он не примитивен, но его сюжет имеет начало и конец, его произведение идёт постепенно, по всем законам, по всем правилам, — не так, как у Берроуза, у которого, в принципе, и сюжета-то нет. А если есть, то его сложно понять. Легче разобраться в мире, а не в принципах борьбы с ним. Легче изложить то, что легче понять. У Гюго в «Соборе» всё ясно: Гренгуар, Квазимодо, Эсмеральда, они имеют свои характеры, они огорчаются, радуются, страдают, любят. Вот, у Феба и Эсмеральды происходит свидание. Эсмеральда влюблена в своего ухажёра настолько, что ложится под него, готовая поступиться честью и достоинством, но тут притаившийся рядом Клод Фролло вонзает кинжал в «соперника» и скрывается.
Эсмеральду так же нелепо, как Квазимодо, судят (за убийство Феба, однако позже оказывается, что Феб выздоровел), подвергнув ужасной пытке, из-за которой она вынуждена согласиться с судом в том, в чём невиновна, — в убийстве капитана Феба, в колдовстве и ещё бог знает в чём. Суд приговаривает Эсмеральду к повешению.
В темницу перед казнью приходит Клод Фролло, признаётся в своей безумной любви к красавице и умоляет её бежать с ним в обмен на обладание ей. Священник открывает ей, что донёс на неё, что был на суде, потом присутствовал при пытке, когда её ножку зажали в «испанский сапог». Клод Фролло называет себя несчастным, он распорол себе грудь кинжалом, когда её пытали! Он умоляет её сжалиться, бежать, чтобы любить друг друга! Эсмеральда в ярости отвергает предложение ненавистного чудовища, убийцы Феба.
В день казни уже отчаявшуюся во всём Эсмеральду похищает прямо из-под носа у стражи и перед собравшимся на площади народом Квазимодо, и бежит с ней в Собор, который по традициям того времени являлся убежищем как божественный храм (убежище – место, окружённое уважением, к которому, по общему правилу, не имеет доступа правосудие). Теперь Эсмеральда живёт в Соборе, и жизнь её уже не бессмысленна, ведь ей становится известно, что Феб жив! Еду красавице приносит и как-то за ней присматривает Квазимодо, который оказывается настолько высокодуховной личностью, что повергает Эсмеральду в изумление. А ведь Квазимодо, хотя не может об этом сказать, тоже безумно влюблён в Эсмеральду, но настолько уродлив, что не способен вызывать у неё физическую симпатию. Горбун не забыл её доброты, не забыл, что она была единственной, кто помог ему в тот раз, когда его били плетьми на площади, когда она пожалела его, поднесла ему воды.