МРАЧНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
Привычная быль
Последнее время он чувствует отовсюду негатив. От людей. От близких. От далеких. От друзей. От незнакомцев. От того, что он видит вокруг. От того, что ему показывают и рассказывают. Стоит зайти в интернет, там негатив. Включить телевизор, как пропадает всякая радость и бодрость. Появляется, или не исчезает мутное состояние, сознание обреченности, неволи и полного небытия.
Недавно он обзавелся семьей. У него есть жена и ребенок. Он приезжает в родительскую квартиру на выходных, чтобы отдохнуть, а возвращается, уставший, к жене и ребенку, чтобы, как бурлак, как скотина, как загнанная лошадь, тащить на себе непосильный груз. У всех вокруг такой же мрачный вид, как и у него. Глаза мутные и в них нет и признака надежды, исхода, будущего.
Электричка. Он покупает билет и идет на платформу. Он едет из одного конца города в другой. К семье. После отдыха, после которого он никогда не чувствует себя отдохнувшим. Конечно, это сказывается на здоровье. У него куча болезней, хотя он молодой. Это похоже на пытку. Сколько ему еще осталось? Он бы умер, да вот, завел семью – значит, надо жить. Зачем? Ради других. Надо мучиться.
На платформе мерзнет народ. Зима. Сколько раз он видел эту безжизненную платформу, на которой люди мерзнут, пьют пиво, курят, безмолвно ждут поезда. Март. А холодно. Весны нет, и неизвестно, когда будет. Все к этому привыкли. Все мерзнут. Или стоят, укутанные в пальто или шубы, обреченные и отстраненные.
Он вышел из вестибюля платформы и дошел до циферблата часов. Они, грязные и старые, висят сверху, на столбике. Он идет до края платформы, посмотреть, есть ли вдали поезд, на котором ему нужно ехать. Нет, поезда нет. Электропоезд задерживается или он опоздал. Это неважно. Придет другой. Людей почти нет. Несколько человек. Плюс – люди в синем, из скорой помощи.
Что они здесь делают? Он смотрит на рельсы вниз. На рельсах чей-то разрезанный торс. Кажется, труп. Да, очевидно, что мертвый. Человек разрезан поездом пополам. Голый торс лежит между рельсов на животе. Рука поднята над головой, там, у головы, скомкана оборванная и грязная одежда. Вокруг грязный снег. Видны пятна крови. Плюс – остатки органов, внутренних органов мертвеца.
- Да, вот что значит пить, — слышит он, стоящий на платформе, чей-то голос сбоку.
Он видит гастарбайтера в оранжевой жилетке. Тот стоит в метре от него и тоже смотрит на разрезанный торс.
- Он был пьяный? – спрашивает один, стоящий на платформе, у другого, стоящего там же.
- Да не знаю я. Наверно, — отвечает другой.
- Надо вызвать кого-нибудь, — говорит один, стоящий на платформе, другому, стоящему рядом.
- Да вон уже скорая приехала, — показывает другой на людей в синем, что стоят ближе к началу платформы.
Они идут туда, обмениваясь впечатлениями от увиденного. Метрах в десяти они видят отрезанную руку около одной из рельсов. С руки содрана кожа. Рядом пятна крови, пропитавшие снег. Еще через пять метров на снегу лежит разрезанная нога. Она осталась в штанине. Но там, где ее отрезало, зияет ужасная картина – мясо, человеческое мясо, кровь, мрак… Рядом с ногой лежит паспорт.
Мимо них проносится электричка. Почему-то ее никто не останавливает. Он, идущий с гастарбайтером по платформе, не выдерживает, и подбегает к людям в синем, к людям из скорой помощи.
- Вы видите, электрички продолжают ходить, а там труп?!
- Ну и что, — отвечает ему мужчина с толстым, опухшим лицом, из скорой. – Что, жизнь остановилась?
- Нет, но… Надо же собрать останки…
- Будет перерыв, соберем, — говорит мужчина из скорой.
Электричка проносится… Дальше на рельсах лежат части тела, только он не может понять, какие, то ли часть от второй ноги, то ли что… И еще остатки, обрывки одежды, свернувшейся в кучу.
Он проходит дальше этой кучи одежды и плоти, метров через пять он видит еще одну ногу. На этот раз она отрезана не полностью, а там, где голеностоп. Еще метров через десять он видит внутренние органы погибшего. Поборов неприятие, он достает мобильный и начинает фотографировать все части трупа, а после приходит электропоезд, он садится и едет, пораженный тем, что никому нет дела до того, что произошло. До того, что происходит.
Вечером он публикует фотографии частей трупа в интернете и пишет статью. Потом заходит на известный форум и публикует ссылку на статью. Все, как один, говорят ему, что это явный фейк, подделка, фотошоп… Он начинает спорить, пытаясь доказать, что это он снимал, что он свидетель, но ему никто не верит.
Наконец, он понимает, почему люди такие бездуховные, почему им нет дела до того, что происходит. Почему у них нет совести. У них нет веры. У них нет ничего. Поэтому все мрачно. Все безнадежно. Нет никаких шансов выйти, нет шансов спастись. Он плачет, но никто не видит его слезы – человека, который нашел ответ на самый главный вопрос. И ему горько оттого, что этот ответ не знает больше никто.
Сергей Никифоров, 2013