Правдивейшая книга маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» является чудесным памятником истории России, её обычаев, нравов и жизни общества. Той жизни, которая происходила на глазах путешественника, который записывал всё, что видел, что подмечал, а был он человеком проницательным и размышляющим, и оставил после себя этот бесценный труд.
Горе всем льстецам и лжецам, кто паразитировал на российской истории, кто оставил подрастающим поколениям – и нам в том числе – полные поверхностной видимости и откровенной неправды сочинения, годящиеся, конечно, для так называемой промывки мозгов, но абсолютно вредные и опасные для свободы, для жизни, для счастья. Не будет свободы, если нет понимания, что это. Не будет жизни, если не будет известно, откуда берётся весь вред. Не будет и счастья, когда не будет ни свободы, ни жизни, только неправда, только видимость и рабская покорность.
Астольф де Кюстин был заядлым путешественником, и он, наверное, сделал для русских больше, нежели все известные русские историки, которые предпочитали умалчивать о жизни народа и расхваливать достижения, которые далеко не всегда того заслуживали. Ведь Петербург, как яркий пример, хотя и великолепный город, но построенный рабами по приказу господина, и разве он мог бы стать приятным городом с собственным лицом, когда его стройка унесла в могилу огромное число жертв?
Не раз и не два в своей книге де Кюстин ужасается искусственности, вымученности, безвкусию города Петра. Петербург как великий город, стоивший огромных людских жертв, способен вызывать восторг путешественника, но больше он пугает: как можно было скопировать античную архитектуру в таком неподходящем месте? В Петербурге всё заимствовано и скопировано – это редкая безвкусица! Бессмысленный город, в котором уныло и не по себе и в котором, поистине, живёт лишь смерть.
Да, безжизненность города подтверждается людьми-автоматами, словно пешками на шахматной доске. У них нет свободы, у них нет достоинства, вокруг царит лишь дисциплина лагеря, без всякой живой активности и радости. Люди – это не живые объекты, а тела, лишённые душ. И это называется русский народ?
Все находятся в рабстве и молчат. Несчастные жертвы, которые не смеют сказать и слова. Кажется, они упиваются своим рабством. Кюстин часто повторяет эти слова: «деспотизм», «тирания», «рабы». Но хоть бы кто-то из русских начал протестовать, заявлять свои права на свободу! Нет. Понятие о справедливости неизвестно русским. Богатые живут за счёт рабства бедных. А те, люди-растения, только глазами выдают свои мысли. А какие у них мысли? Нет, они не хотят освободиться. Здесь мы вынуждены отвлечься от Кюстина и вспомнить «Вишнёвый сад» Чехова. Кем стал Лопахин – он стал владельцем вишнёвого сада. Он стал богатым. Но все не могут стать богатыми. В России прошла революция, которая перевернула уклад жизни. Потом, через семьдесят с лишним лет, всё вернулось к старому. И мы опять видим то же самое, что было, когда Кюстин писал свою книгу «Россия в 1839 году».
Поменялась внешняя обстановка, поменялась мода, одежда, жилища, работа, улицы, средства передвижения, — да, XIX век ушёл в прошлое. Но ушёл ли в прошлое русский народ, у которого были те недостатки, что описал французский путешественник в своей правдивейшей книге?
Ни в коей мере не ушёл. Плохо это или нет, пусть судят иностранцы: им видней. По-видимому, они очень ценят русский балет. И вот что к этому. Вера Красовская в книге «Вацлав Нижинский» прекрасно изобразила момент, когда Теляковский просматривает французскую прессу, и потом переводит крылатую фразу из газеты «Комедия». Фраза звучит так: «В России топится всё, что талантливо». Но разве для Теляковского это ново? Нет. Он живёт в России!
Сергей Никифоров, 2013