Легко понять, что эти две линии противоречили друг другу: каждый успех в одном из этих направлений с неизбежностью вел к неудаче на другом направлении, — и в результате вся политика в целом становилась обреченной на неудачу. Эти две тенденции были внешним отражением борьбы, которая шла в те годы внутри руководящих центров российскаго большевизма, — между сторонниками лобовой атаки на старый капиталистический миp, и сторонниками более сложной тактики глубоких обходных маневров. 1923 г. был последним годом, когда сторонникам лобовой атаки была дана возможность сыграть их карту, — в дни Саксонского и Гамбургского возстаний. Эта карта была бита, — и бита позорно: возстание Москвою было отменено до его начала и только случайная погрешность механизма (курьер, который должен был известить Гамбург о состоявшемся решении пропустил нужный поезд: этим курьером был нашумевший позднее Кривицкий) имела своим послед стаем тот факт, что вооруженные бои все же имели место на улицах Гамбурга. Тем настоятельнее становилось изменение политики, — и приспособление партийнаго аппарата к новым требованиям новой эпохи.

Б. Николаевский

Актуальная статья была напечатана в «Новом журнале» №1 от 1942 г.