Такова уж судьба вымышленных героев — быть воскрешением героев настоящих. Или антигероев? Так оно и было у Стругацких, дон Рэба из повести «Трудно быть богом» был воскрешением злодея реального, всем известного Берии, человека-чудовища, вошедшего в историю образцом безжалостного и подлого негодяя, вершащего свой больной самосуд над живыми людьми.
Берия не был бы Берией, если бы не было Сталина, если бы для него не было подходящих условий применить свой больной и кровожадный «талант». В его время советская идеология и советский строй были ничем не лучше вымышленного средневековья, описанного Стругацкими в незаконченной повести и давшего повод обвинить их в хаянии советской истории и советской страны. Но те критики, которые их обвиняли, не дожили до сегодняшних дней, они исчезли, как прошлогодний снег, а Аркадий и Борис Стругацкие продолжают жить, потому что живут их книги и, по всей видимости, они ещё долго проживут.
Ведь проблемы идеологического давления и репрессий тех, кто «слишком много знает», никуда не исчезли, они чуть затухли, но чуть что — они готовы постоянно возникать. Пока существует государство, они существуют одновременно с ним, они — свойства государства, а не случайные его черты. Может быть, это понимали писатели, их герой дон Румата постоянно размышляет о людях, об их незавидном положении, о власти, которая, их не жалея, гнобит и гнобит. И все умозаключения дона Руматы принимают неизменно негативную окраску. Он думает, например: «Люди это или не люди? Что в них человеческого?.. Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей». Эти мысли Руматы — паранойя, не меньше, при том, что ведь главный герой — положительный. Его устами говорят авторы, которые, вероятно, имеют в своих характерах что-то от Марса — да и от Меркурия тоже.
На Румату накатывает волной бешенство, он готов рубить с плеча, в то же время у него видно стремление как можно быстрее разрешить все проблемы, он удачлив, по крайней мере это прослеживается до того момента, как он беседует с Будахом, в той беседе становится очевидно, как много проблем и что источником их являются, скорее, не власти, а простые люди.
До разговора с Будахом происходит ряд событий. У себя дома Румату будит огромный и прикольный барон Пампа, они отправляются в распивочную «Серая Радость». Барон Пампа пьёт, жрёт и рассказывает о своих «геройских» выходках, попутно неся оскорбления в адрес «серых». Один из «серых», сидящих за соседним столиком, не выдерживает нахальства. Он встаёт из-за стола, и теперь грозит разразиться большая драка. Однако Румата отговаривает Пампу – уже успевшего показать свои ловкие и устрашающие способности управляться с мечом — от неблагородного боя. И тут в распивочную заходит дон Рипат, сообщая, что только что дона Окана умерла под пытками, так как была обвинена в шпионаже доном Рэбой. Румата напивается…
Во дворце короля Румата присутствует на королевском обеде, он «имел честь» поговорить с глупым королём, во время обеда откуда ни возьмись появляется Будах, пришедший, как оказывается, во дворец по вызову нездорового короля. Король приказывает Будаху излечить его от боли в колене. Будах даёт королю выпить лекарство, но король-дуралей недоволен, что лекарство не помогло ему с первого раза…
Бывает, и очень часто бывает, что правитель — король, президент, генеральный секретарь — практически неисправимый идиот, каких мало, и, наверное, не зря говорят, что каждый народ достоин своего правителя, — в повести «Трудно быть богом» народ, пожалуй, не достоин лучшего, чем его идиотский король.
В должностные обязанности дона Руматы входит охрана покоев принца. Румата заступает на очередное дежурство. Но вдруг врываются штурмовики, чтобы арестовать Румату. Оказывается, произошёл государственный переворот. Рэба принудил Будаха отравить короля, тем самым подставив его, чтобы сгноить в Весёлой Башне, в местной тюрьме. Теперь Румата должен не допустить убийства под пытками учёного лекаря, но сначала необходимость требует остаться в живых самому…