Учёный доктор Будах говорил дону Румате, что зло не может быть уменьшено в мире, что его количество как будто задано изначально, и если ты улучшаешь свою судьбу, то это происходит всегда в ущерб другой судьбе, другим судьбам. Примерно в таком духе выражался доктор Будах, когда дон Румата спрашивал его, почему учёные занимают настолько пассивную позицию, что позволяют на себя плевать, позволяют себя наказывать и даже сжигать на кострах. Эта беседа из повести братьев Стругацких «Трудно быть богом» — пожалуй, поднимает самую важную тему, с которой в политическом и социальном плане сталкиваются люди: тему свободы, независимости, прав человека и гражданина. Когда мы видим, что нас обманывают, плюют на нас, заставляют работать и молчать, мы должны это менять. Но политики всегда нас обманывали, чиновники всегда жили за наш счёт, государство для того и существует — чтобы обманывать и жить за чужой счёт. Неужели люди хуже бы жили, не будь государства? Они бы были свободны, у них бы были все права… Но возможно ли это? Герои Стругацких рассуждают о «сильных» и «слабых», и, не находя никакого решения, так как люди по своей природе жестоки, обращаются к богу.
Но это не выход. Человек должен сам строить свою судьбу. И если природа плоха, нужно её улучшить, — это очевидно. Но ни в коей мере не за счёт кого-то, ведь улучшение не должно быть сугубо материальным, оно должно быть, прежде всего, в области духовной, а потом, когда дух будет крепок и позитивен, уже само собой произойдёт улучшение материальной жизни, о котором многие могут лишь грезить, слушая пустые обещания государственных лиц… Вот и герои повести «Трудно быть богом» столкнулись с неожиданной проблемой: учёные не хотят бороться со злом, например доктор Будах, когда говорит о том, что необходимо улучшить, сравнивает собственные возможности с деревом, которое не может ходить, а было бы, наверняка, радо убежать от дровосека. Какой же выход он, герой повести, предлагает? Пойти своей дорогой, если бог не смог создать людей совершенными. «Мы не знаем законов совершенства, — говорит Будах, — но совершенство рано или поздно достигается».
Как видно, он понял то, что прибывшие в Арканарское королевство земляне просто не смогли увидеть: их вымышленное совершенство марксистско-ленинского толка никогда не учитывало внутренних противоречий, они всегда думали, что мир можно изменить и наступит коммунистическое блаженство… Земляне-коммунары приехали помогать обитателям планеты жить. Но тут обнаружилось их непонимание этой жизни и к тому же у них ничего не получается. Да и вообще, нужно ли помогать? Перевоспитывать? Может, напротив, земляне только мешают им естественно развиваться? На дворе будущее, третья планета звезды ЕН-2097, Арканар, эпоха позднего феодализма. Благородный дон Румата — он же сотрудник Института экспериментальной истории землянин-коммунар Антон — едет на жеребце мимо таверны в Икающий лес. В самой чаще леса — изба «Пьяная Берлога». Румата заходит в «Пьяную Берлогу», где его встречает пьяный отец Кабани, скрывающийся от не на шутку разошедшихся в последнее время властей. Отец Кабани вскоре «отрубается», а Румата вытаскивает из угла избы синтезатор — что-то навроде нанотехнологического аппарата, — и тут же получает из него золотые монеты… С улицы слышится низкое гудение, и вот в «Пьяную Берлогу» заходит дон Кондор, Генеральный судья республики Соан — он же сотрудник Института экспериментальной истории землянин-коммунар Александр Васильевич. А вскоре и ещё один дон — Гуг, постельничий герцога Ируканского — он же сотрудник Института экспериментальной истории землянин-коммунар Пашка.
Дон Румата, или же Антон, делится с товарищами своими опасениями по поводу несоответствия ужасов, происходящих на планете, базисной теории феодализма — естественно, марксистской догматической теории. Что же ему отвечают Александр Васильевич и Пашка? Они-то как раз ничего необыкновенного не замечают. Но, может, Александр Васильевич и Пашка просто ко всему этому привыкли? Понятно, невоспитанные торговцы, пьяные солдаты, вульгарно накрашенные девки, жестокие и всевластные аристократы и так же далее, — ничего удивительного собой не представляют. Ну а как насчёт толп разгуливающих посреди улиц штурмовиков (штурмовики, или «серые роты» — «охранная гвардия» короля), «где раньше разрешалось ходить только благородным донам», исчезновение из города, в котором живёт Румата, уличных певцов, рассказчиков, плясунов, акробатов, закрытие порта, разгромление и сожжение «возмущённым народом» всех лавочек, торгующих раритетами, а также выросшее в четыре раза за последние два года в Арканаре потребление спиртного? Наконец, не сулящее ничего хорошего переселение в город старого стервятника Ваги Колеса, который располагает ночной армией, в рядах которой до десяти тысяч человек, и рад вылавливать скрывающихся от выжившего из ума короля, которым, впрочем, руководит министр охраны короны дон Рэба, — рад вылавливать скрывающихся учёных, чтобы получать за их головы от короля немалые деньги. Что же происходит в Арканаре?
В Арканаре тысячи людей объявлены вне закона. И каких людей — учёных и образованных! За ними охотятся штурмовики, и всё идёт к тому, что в Арканаре очень скоро не уцелеет даже не то что учёный — ни один грамотный человек! Но Антон и другие двести сорок девять человек, прибывших на планету с целью помочь здешнему люду стать более цивилизованным и культурным — то есть, выражаясь марксистским языком, быстрее преодолеть ступени своего общественно-формационного развития, — резких шагов делать не могут. Да, непослушные коммунары всё же были; пытались они остановить беспредел на планете: боролись с палачами, пытающими ведьм, с судьями, поднимали крестьян на восстания… но заканчивали все они плачевно. Земляне ведь не могут делать резких шагов, чтобы просто не выдать себя… Когда Румата пытается делать, например, пытается спасти Киру, свою возлюбленную, то это у него не получается. Может, земляне напрасно стремятся изменить несправедливую историю? Поистине, впечатление складывается такое, что земляне на планете особо никому не нужны, и без них справились бы! Но земляне всё равно продолжают работать, продолжают гнуть свою линию, а в конце концов ничего радикального не предпринимают. Так зачем они там тогда вообще нужны? Никому не нужные вымышленные земляне, которые не смогли улучшить материальный мир. Материальный мир, который вряд ли можно улучшить.
Сергей Никифоров, 2011
Добро или зло. Все можно уместить в одно слово — карма. Чтобы ни происходило, кто бы какое положение ни занимал, что бы ни делал, будь то чиновник или рабочий — каждый отрабатывает свою карму. И этого никому не изменить, все уже предначертано. А поэтому, какой смысл вести какие-либо дискуссии. Этим только можно испортить карму еще больше.
Ну, карма — это всё-таки восточное понятие, в романе идёт речь о судьбе, причём о такой судьбе, когда ты, стараясь улучшить свою судьбу, ухудшаешь её другим.
Это и есть карма, когда улучшаешь или ухудшаешь. В данном случае — улучшаешь свою, а значит, когда-то за это придется ответить. Восточное понятие. Это так, но оно распостраняется на все мироздание, и не только.
С этим невозможно не согласиться.