СВЯТОЙ ИЛИЯ
Рассказ
Он не знал про святого Илию ничего. Он жил на горе вместе с девушкой. Внизу, много ниже плескалось волнами море. С утра он ничего не поел: продукты кончились, остались деньги и вода; надо было идти за продуктами, далеко идти.
Он кое-как встал: кружилась голова. Он спросил девушку:
- Ты пойдёшь со мной?
- Да, — сказала она. Но она лежала, а потом сидела; и он понял: пойдёт один.
Он взял карту, положил её в рюкзак, взял спальник, деньги и ветровку. Он пошёл по горе, у него кружилась голова, солнце напекало, но он шёл, другого не оставалось.
Через час он по горному хребту перешёл на другую гору. Солнце ушло, но голова продолжала кружиться; он давно не ел; он забыл с собой взять воды. Начался сильный дождь. Ветер закружился и чуть не сбросил его в пропасть. Но он, который был с рюкзаком, ничуть не испугался.
Он вышел на горное плато. Ветер забавлялся с ним, как с соломинкой. Но он только качался, а не падал. Он промок. Дождь стих.
Ещё через час он добрался по плату до склона. Кто он был — муравей или маленький жучок? Горы были необозримы для него. Голова успокоилась. Так бывает перед смертью: боль отступает, недуг отступает, и наступает передышка. Он не боялся умереть. Но у него была цель.
Он спускался с мокрой горы; в пропасть слетали камни. На нём были только шлёпанцы; по глине на горе они скользили; он должен был упасть, но он всё-таки не падал. Глина облепила его ноги, на шлёпанцах образовались тяжёлые подошвы; он тащил с собой лишний вес; сил становилось всё меньше.
Но вот прошёл ещё один час, и он стоял там, где пропасть, в устье между гор. Теперь надо было подниматься на следующую исполинскую вершину. Опять начался дождь. Струи потекли с гор, сливаясь в устье; его чуть не смыло, он был с рюкзаком. Но он собрал остатки сил и поднялся чуть выше; он зацепился за камень; мокрая глина текла вокруг него и по нему; он был похож на пресмыкающегося, выделанного из глины.
Когда дождь снова утих, он полез по склону вверх. Шлёпанцы скользили даже с подошвами из глины; склон был крут; сил было мало. Наверное, он потерял сознание: нашёл он себя уже на горе. Теперь ему надо было ещё раз спуститься и выйти на поле, где росли колючие кусты.
Он подумал о девушке. Он вспомнил, что когда они приехали из города, у них было много сил, они забрались на самую высокую гору просто так, он показал ей на расщелину и сказал: <Смотри, лежит снег>.
Он пошёл к полю. Дождь совсем прекратился. Но начинало темнеть. Он не мог пошевелить языком; у него он засох во рту от того, что он долго не пил.
Он съехал, он скатился с горы. Была ночь. Цикады затихли, стрекотали сверчки. Где-то сзади, много сзади было море. Интересно, он ещё когда-нибудь его увидит?
Он нашёл лужу и напился грязной воды. Ему стало лучше. С ним была карта. Он с трудом представлял, куда ему идти. Он вынул карту и нашёл то место, где он был, с помощью зажигалки, почти прожёгшей бумагу.
Где-то недалеко была церковь. Крупными буквами на карте было написано: <Церковь Святого Илии>. Он убрал карту обратно в рюкзак и пошёл по полю. Глина с подошв убралась, он шёл по колючкам, то и дело прокалывая ноги до крови через шлёпанцы.
Час, два, три, — сколько он шёл? Он захотел отдохнуть; точнее, он захотел отдохнуть насовсем; просто исчезнуть, забыть всё; у него уже не было желаний. Но у него не вышла из головы близлежащая церковь. Если бы было светло, он бы, возможно, её увидел, — куда ему идти? Начало холодать, у него начался озноб.
Он обратился к Святому Илие:
- Ну что, я муравей или жук, то есть никто во Вселенной?
Святой Илия ответил:
- Нет, от тебя многое зависит. Ты сделал большое дело. Теперь ложись, спи.
Святой Илия говорил в нём — в том, который был с рюкзаком. Именно в таком: почти безжизненном, насквозь промокшем, окровавленном, еле передвигающем ноги от изнеможения, — в таком он и говорил.
Он упал на рюкзак и вытащил спальник. Святой Илия продолжал с ним говорить. Святой Илия сказал, что он утром дойдёт до магазина, увидит церковь, скажет спасибо, и уже с продуктами пойдёт обратно, и дойдёт так быстро обратно, что вернётся дотемна.
Так всё и вышло. Он положил продукты в рюкзак; на него, конечно, странно смотрели: он был весь в глине; от него отваливались сухие куски. Он прошёл мимо церкви и улыбнулся: она была небогата; он сказал спасибо.
Обратно он шёл полегче. Он даже подумал: <Я энтузиаст?> По дороге он поел — не останавливаясь; потом ещё раз поел — и не сбавил ход. Он думал о девушке: не сошла ли она с ума? Не погибла от голода? Он поспешал.
Ещё не было темно. Он поднялся на последнюю гору. Он стоял на гряде с рюкзаком. Там, где гряда уходила в пропасть, он заметил труп человека: тот всё ещё цеплялся за неровные выступы, хотя был бесполезен для дальнейшей жизни. Он заплакал и поблагодарил Святого Илию; он, который нёс продукты в рюкзаке.
Сергей Никифоров, 2009